До войны я работал учителем в Лекандинской семилетней школе. 13 декабря 1941 года был призван в ряды Советской Армии. В это время формировалась 112-я Башкирская кавалерийская дивизия в районе ст. Дема, я и прибыл солдатом этой дивизии в 275 кавполк. Командиром полка был майор Кусимов (ныне генерал-майор в отставке), комиссаром полка был С. Алибаев. Здесь, на станции Дема, находился штаб нашего полка и штаб дивизии. Скоро меня назначили заместителем политрука эскадрона. До апреля – мая 1942 года проходили боевую и политическую подготовку. В апреле 1942 года дивизия была отправлена на фронт, по прибытии сразу заняла оборону на Орловско-Брянском направлении. Вела оборонительные и разведывательные бои до октября 1942 года.

Летом в одном из боев погиб мой политрук Бикметов (он был из с. Бузовьязы) – эскадрон остался без политрука. Меня вызывают в штаб полка, комиссар и секретарь парторганизации полка рекомендуют – вступать в партию (тогда я был кандидатом в члены ВКП(б)), я согласился. Сразу оформили документ, поставили [вопрос] на партбюро и приняли в партию. В тот же день назначили, потом приказом оформили политруком эскадрона. Потом было присвоено звание «младший политрук».

В конце октября 1942 года перебросили нашу дивизию на Среднедонской фронт (речь идет о Юго-Западном фронте – прим. ред.), в направлении Ворошиловграда. Здесь готовилось общее наступление наших войск. 19 ноября, после тщательной подготовки началась грандиозная наступательная операция по всему фронту. Еще до рассвета, в 5 часов утра, началась артподготовка, она продолжалась более одного часа. После этого мы пошли в атаку, прорвав оборону противника, выбили его с занимаемых позиций и преследованием продвинулись вперед. Противник понес значительные потери в живой силе и технике, взяли сотни пленных, остались в траншеях и в окопах убитые и раненые фашисты. Ясно, что и мы имели потери.

Днем противник подтянул свои резервы и предпринял попытку контратаки с привлечением танков, самоходной артиллерии, авиации. В результате продолжительного кровопролитного сражения мы отразили контрнаступление фашистов и дальше развернули наступление. Во время этого наступления погибло много наших товарищей, немало было и раненых. В том числе тяжелое ранение получили командир нашего эскадрона и я.

После излечения в госпиталях я вновь вернулся в свою часть и продолжал воевать. Нашу дивизию переименовали в 16‑ю гвардейскую дивизию. В 1943 году меня направили на ускоренные курсы по подготовке командного состава. Учился в течение 6 месяцев в Воронежской области и в Харькове. После окончания курса меня направили в распоряжение одного танкового корпуса, где был назначен командиром взвода автоматчиков в составе отдельного стрелкового батальона. Вели наступательные бои на территории Украины, на Днепре. 14 января 1944 года был тяжело ранен. Восемь месяцев лечился в разных госпиталях, и в августе 1944 года был демобилизован.

Информация предоставлена Гаскаровой Г.И., г.Давлеканово

История коня Рулетки

 

В тот день (вероятно, речь идёт о периоде с декабря 1941 по март 1942 , прим. ред.) я вел тактические занятия со своим взводом на лесной опушке. Ко мне подъехал солдат и сказал, что меня срочно вызывает командир. Я очень испугался, подумал, что он узнал о том, как я отправил домой пять солдат -  местные парни просились в баню. Идет война, порядки жестокие. Захожу, командир полка на башкирском языке спрашивает:

- Где ты работал?

- В колхозе работал председателем.

- Вот, прочитай это письмо!

Он протянул мне письмо. Читаю, и самому не верится:

Оказывается, земляки подарили мне командирского коня!

Вышли на улицу. Около штаба стоит, нет, не стоит, а пляшет красавица - глаз не оторвать! Командир полка говорит:

- Видишь эту лошадь? Теперь она твоя. Прими свой подарок.

Даже седло командирское. Мои огорчения обернулись большой радостью.

Собрали митинг. Его открыл комиссар полка Б. Саитгалин, прочитал письмо от трудящихся. После него взял слово командир полка и произнес волнующую речь. Некоторые даже прослезились. Когда дали слово мне, я верхом на Рулетке произнес такие слова: «Завоюем все капиталистические страны!». А комиссар говорит: «Сперва давай уничтожать немецких захватчиков, других пока не будем трогать».

***

В то время я был зачислен в 113-ю кавдивизию. Но пришел приказ, чтобы я отобрал себе нужных бойцов и перешел в дивизию М. Шаймуратова. Выбрал 260 человек и поехал в Дёму. Получил назначение [на должность] заместителя [командира] эскадрона. Там познакомился с Нафиковым и Макаевым, которые на манеже тренировали своих коней. Я тоже начал с ними тренироваться, в это время Т. Кусимов увидел моего коня и поинтересовался: «Кто этот мальчик на таком коне?» После тренировки я привязал коня и зашел к товарищам, выхожу - а коня нет. Говорят, что ее забрал капитан и закрыл в сарае. Это был приказ Кусимова. Тогда мы с коноводом забрали коня и вернулись в свой эскадрон. Меня вызвали к полковому прокурору.

- Почему украл коня? – спрашивает прокурор.

- Конь мой, личный, говорю.

- Как так? Сейчас же возьмешь коня и отведешь Кусимову.

- Не отдам, – говорю и достаю письмо-документ.

Прокурор его прочитал и засмеялся:

- Нужно было сразу всем сказать. Теперь никто твоего коня не тронет.

Через неделю Кусимов позвал меня к себе:

- Я возьму тебя к себе адъютантом, вместе будем воевать, давай приходи.

Я отказался. Но за годы войны мы с Кусомовым и Макаевым стали большими друзьями. После войны ездили друг к другу в гости. Тагир Кусимов в мирное время устроился работать в Башвоенкомат. Предлагал и мне место, даже трёхкомнатную квартиру, в которой в случае переезда поселилась бы моя семья. Но городская жизнь пугала меня. Пришлось отказаться. Глубоко благодарен боевому другу!

***

Эшелоны с дивизией выехали на фронт в апреле 1942 года. В Тульской области дали настоящее оружие. Продолжали обучение. А в июле наша дивизия вступила в бой с противником. Несколько раз я и мой конь были ранены, но снова и снова били врага, как наказывали земляки. Бой закончили на берегах Эльбы, у Бранденбургских ворот.

После победы нас отправили служить в Азербайджан, на Иранскую границу. По приезде всех лошадей передали нахичеваньским колхозам. Я своего не сдаю. Командир полка вызывает и говорит: «Куда хочешь, туда и девай, чтоб только я больше не видел твоего коня». Пришлось написать письмо маршалу С.М. Буденному. Получили ответ. Маршал распорядился коня оставить, снабдить овсом.

Служили до сентября 1946 года. 9 сентября со станции Кировабад на выделенном вагоне приехали на уфимскую станцию. Когда открыл дверь вагона, то увидел: на перроне стоит полковник Хабиров. Рядом с ним группа солдат. На мгновенье я растерялся.

- Приехали? – спрашивает он.

- Приехали, - отвечаю я.

- Пришли тебя встречать, добро пожаловать на Родину!

Была очень приятная встреча. Дальше поехали в Туймазы. Там состоялся митинг. Встретил военком. Я верхом на коне поблагодарил земляков за теплую встречу и поехал в Бакалы. На командирском коне, в папахе, бурке, на портупее висит клинок – подарок самого командира дивизии. В каждой деревне меня приветствовали совсем незнакомые люди, как родного. В деревню Куруч-Каран, где жили родители, супруга Магира и сын Ким, я въехал победителем. Меня снова избрали председателем колхоза «Большевик», а любимого коня я сдал обратно в родной колхоз.

 

Под Сталинградом

В конце ноября дивизия перешла в решительное наступление. Особенно жестокая битва разгорелась при форсировании Дона. Река еще не встала, что особенно затрудняло переправу. Попытки пехотинцев окончились неудачей. Фашисты непрерывно обстреливали переправу из орудий, поливали свинцовым дождем. Чтобы предотвратить еще большие потери, я, командир 4‑го эскадрона, попросил командира дивизии, чтобы он разрешил мне и моим бойцам перебраться на другой берег. Под прикрытием берегового огня в ледяной воде, держась за шею коней и разбивая лед клинками, мы пробрались на другой берег, в тыл противника. Дорога для конников была открыта. За проявленную отвагу и смекалку командир дивизии объявил мне благодарность и подарил свой личный клинок. Также я был представлен к награде - медали “За отвагу”.

19 ноября 1942 г. началась битва под Сталинградом. Здесь я был тяжело ранен. Офицеров и солдат положили на брички. Со мной были майор Шакирьянов, капитан Хакимов, младший лейтенант Ахметов. К нам подошел сам М. Шаймуратов и распорядился, чтобы нас загрузили на немецкую санитарную машину. Кругом враги. Пятерых раненых офицеров через линию фронта под пулями перевез бесстрашный шофер, переодетый в немецкую форму. Так нас отправили в тыл.

Потом нас загрузили в товарный вагон, который вез каменный уголь. Пять суток в нём ехали. Нас доставили в Пензу, оттуда в пассажирском вагоне доехали до Уфы в госпиталь, который находился на улице Цюрупы, дом 9.

С нами лечился подполковник Тагир Кусимов, который был тяжело ранен в том же бою. После госпиталя с Т. Кусимовым приехали в г. Туймазы в запасную бригаду (запасной полк – прим. ред.), оттуда нас отправили в свою дивизию. С нами поехали Ягафаров, хотя после ранения он не подходил в строевой службе (позднее он погиб под Черниговом), Ахметов, Шакирьянов, Хакимов, Ханнанов, (фамилия неразборчиво). Все восемь человек добрались до своей дивизии в районе Ворошиловграда. Дивизия была в обороне. Я должен был попасть именно туда, ведь там меня ждала моя верная Рулетка. Она тоже была ранена, поправилась, дождалась меня.

По приезде в дивизию я был назначен командиром 4-го эскадрона в полк Горлатова (60‑й гвардейский кавполк – прим. ред.). Принимал участие в освобождении многих городов и населенных пунктов. После освобождения города Чернигова, когда брали город Мозырь, снова был контужен, лечился в полевом госпитале. Снова вернулся в 60-й полк Горлатова и был назначен начальником отдела вещевого снабжения полка, служил на этой должности до января 1946 года. С января по сентябрь 1946 г. был помощником командира батальона по снабжению.

 

О форсировании Днепра

 

В сентябре [1943 года] начали форсировать Днепр. Был дан приказ командира дивизии: «Перебраться на другой берег, кто как может». А плавсредств нет. Недалеко видна деревня. Почти у всех жителей имеются лодки. Встретил нас седой старик, дал две свои лодки и доски. Мы привязали лодки, а на них положили доски и закрепили, как нас учил дед. Получился маленький плот на семь человек. Таким образом было сделано множество плотов из подручных средств.

Немецкие станковые пулеметы были направлены в нашу сторону. Ягафаров перевернув, начал палить из этого пулемета. Когда все кони переправились на другой берег, немного отдохнули. Миргасим Ягафаров начал смеяться: «Если будут проверять, то подумают, что все немцы убили себя своим же оружием». Наверное, хотел поднять настроение бойцам.

При форсировании Днепра хорошую помощь мы получили от артиллеристов, которыми командовал Хабиров. Нас возглавлял комбат полка Сафи Мутигуллин. За сутки дивизия полностью переправилась через Днепр. Конники проявили героизм. Родина высоко оценила их подвиг. По радио сообщили фамилии тех, кто был представлен к Золотой звезде Героя Советского Союза, там прозвучала и моя фамилия. Я даже написал домой письмо, сообщил радостную весть.

Но вместо Героя получил орден Красной Звезды. После войны несколько раз писал письма Белову, но безрезультатно. Был ответ, что этим сейчас никто не занимается. В то время о нашей прославленной дивизии просто молчали… Да ладно, главное, мы победили фашизм! И живыми вернулись домой.

 

Белоруссия

…Нужно переходить через болотистую местность рядом с деревней Караватичи. Дорогу не знаем, кругом болото… Днем приготовили лошадей – стремена  забинтовали, а копыта коней замотали тряпками (надели галоши). Автоматчики в начале деревни нашли бедного старика и привели его к нам. Он очень испугался, но мы его успокоили. Посадили на запасного коня, и он помог нам переправиться через болото. 15 бричек успели до рассвета перейти на нашу сторону. Старику начальник штаба вручил гвардейский значок. Он жил в нашем полку до открытия дороги. Старик очень торопился домой, к старушке своей. Ему подарили пару сапог, шинель, дали продуктов и довезли обратно до дома…

Польша

…На другом берегу Вислы немцы и «власовцы». Как только наступала темнота, с того берега на разных языках начинали кричать, чтоб мы сдались «власовцам».

 

О некоторых боевых товарищах из Бакалинского района

 

Хабибуллин Яхия и Газизов Ямгетдин – из Катаево – вернулись живыми. Сайранов Салихьян, тоже из Катаево, пал смертью храбрых. Из Тактагулово Нуриманшин Ш., Нуриев Салих вернулись. Ахметьянов Магданур умер после ранения, Фарвазов Таис из Гурдебашево погиб. Закиров Султангир, ветработник, и Муталлипов, офицер из Мустафина, вернулись. Из Камаево Гарипов Аглям вернулся, а Ягфаров Миргасим Махмутович, гвардии старший сержант, командир отделения, героически погиб в 1945 г. в Варшаве.

Шаймарданов из Куяново вернулся, Муллагалиев Муллаян погиб, а Газетдинов Мурсалим пропал без вести в Курской области, оба из Старокуручево, Яхин Гильмхан из Килькабызово вернулся, Газизов Акмал из Тупеево погиб 9 мая 1945 г., Гараев из Куштиряка вернулся, Николаев Исламгарей Асулбаевич из Токбердино погиб в 1943 г. в Полесской области, ему было 17 лет.

Абунагимов Марданша из Таллы-Саза пропал без вести в ноябре 1943 г., Иксанов Дамин из Яна-Кучь погиб в 1943 г., Карманов Трофим из Старого Костеево погиб в 1943 году. Кашапов Миргасим из Куручево погиб в 1942 году.

Ахметьянов Магданур был ранен в Берлине, умер. Чирипанов погиб в 1944 г., Миргасим Галиев из Куруч-Карана, Чукаев, ветработник из Бакалов, погиб под Сталинградом.

Ахтямов Магзанур К. из д. Токтагулово в Башкирской кавдивизии воевал с первых дней, был дважды легко ранен, а 21 апреля 1945 г. при наступлении в Берлин его тяжело ранило, но был в сознании. Попросил, чтоб меня нашли и привели к нему. Обняв меня, он заплакал: «Неужели я больше не смогу воевать? До победы осталось недолго, береги себя». Там же военврач Насиб Абдуллович Абдуллин сделал ему перевязку и его направили в госпиталь, но он там умер. А Н.А. Абдуллин после войны много лет работал главным врачом в Уфимской онкологической больнице. Дружим семьями. Имея служебный автомобиль, на работу ездил на трамвае…

Низамов Акмал из Илишевского района, старшина, до войны был заместителем председателя сельского совета. Получил пулю в голову 8 мая 1945 года. Было очень жаль парня. 9 мая его и еще 22 солдат похоронили с почестями на опушке леса, в 3 км от г. Бранденбурга.

Последняя страница дневника

Наш советский народ и наши Вооруженные силы победили гитлеровцев, которые вероломно напали на нашу любимую страну. Неужели не вспоминает эту кровавую войну господин Картер[1]. Немыслимые создает планы против СССР. Обманывает, что СССР хочет войны. Он не понимает, что советский народ и [советское] правительство даже не мыслят о новой войне. Желают только мира во всем мире. Если кто-нибудь снова придет к нам с войной, то мы готовы дать отпор любому!

Информация предоставлена Л.А. Хановой (Фархутдиновой), с. Бакалы Бакалинского района РБ

[1] Имеется ввиду Джимми Картер – президент США в 1977–1981 гг.